Я узнала об этой книге случайно. Оказывается, эта канадская писательница написала повесть о нашей Софье Ковалевской. Было интересно прочесть, как русская женщина 19 века видится канадской писательнице из века 21-го.
Выяснилось, что Элис Манро уже более девяноста лет, что в 2013 году она получила Нобелевскую премию по литературе и что ее творчество сравнивают с произведениями Чехова. Я нашла аудиокнигу в исполнении Ирины Воробьевой и стала слушать. Чтение очень хорошее, и по каким-то тонким движениям интонации можно определить, что книга озвучивается иностранная.
Скажу сразу, что полностью книгу ещё не дослушала, но высказаться о ней уже хочется. В каждой повести - или большом рассказе, - с которыми уже познакомилась, речь идёт о каком-либо более или менее трагическом событии, случающемся с главной героиней, и о том, как она его преодолевает. Возможно, с Чеховым писательницу сравнивают потому, что она не поучает, не делает выводов, не говорит громких слов, а просто рассказывает истории, описывает не столько события, сколько чувства, которые вызывают эти события.
Один из прочитанных рассказов - про двух девушек-студенток, изучающих английскую филологию, - я даже не поняла. То есть, я всё поняла про одну девушку, но ничего - про другую, от чьего имени ведётся повествование. Может быть, кто-нибудь читал и мы обсудим?)
Повесть о Софье Ковалевской называется "Слишком много счастья". Она написана о последних днях жизни первой в мире женщины - профессора математики. Просто, вроде, безыскусно, даже безэмоционально, но на меня это произвело такое большое впечатление, что мне показалось, что я тоже заболеваю, как Софья. Как поняла, повесть написана на документальной основе, Элис Манро основательно изучила жизнь Софьи Ковалевской, прочитала дневники, письма, воспоминания о ней, и вот эти слова "Слишком много счастья" были последними, которые произнесла умирающая Софья.
Мне ещё тяжело, что род Софьи угас. Ее дочь умерла бездетной. Сын ее сестры - писательницы и революционерки, героини Парижской Коммуны Анны Корвин-Круковской - сгинул. Да, осталась память - и Элис Манро продолжает эту память, напоминает о женщинах, которых уж нет...
Есть ещё в этой повести такой маленький эпизод, что Софья, будто, смотрит на немецких крестьян в поезде и вспоминает русских - и ей кажется, что русские более живые, веселые, а немецкие - будто деревянные. И даже жир у них - тоже деревянный.
Деталь показалась забавной! И почему-то подумалось, что Софья не могла так думать, потому что... Затрудняюсь, как выразить эту сложную мысль!)) Моя подруга живёт в Португалии и говорит, что там люди улыбчивые и веселые, а когда она приезжает в Россию, то удивляется, какие все хмурые и будто деревянные. Да, вероятно, Элис Манро считает нашу страну загадочной и романтичной: разве может она быть иной? Иначе там бы ни Чехов, ни Софья Ковалевская не родились!
